Судьба Федора Скляренко (1914-20)
Mar. 7th, 2013 12:47 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
alexjourbaФедор Михайлович Скляренко, представительство фирмы "Генрих Ланц", Челябинск, 1910ые годы
В годы смутного времени Пелагея Михайловна жила в большом, унаследованном от мужа доме, в котором было 5 комнат по улице Елькина д. 49-а.
У нее три сына: Николай, Михаил, Евгений. Они взрослые, учатся в городе Оренбурге в военном офицерском училище. Чтобы материально обеспечить жизнь сдает комнаты квартирантам с питанием. Квартиранты в основном служащие продавцами в продовольственных магазинах и рассчитываются за квартиру продуктами. Один из квартирантов Федор Михайлович Скляренко служит в немецкой фирме "Генрих Ланц", специализирующейся по продаже сельскохозяйственных машин. Он в 46 лет холостой. За него-то и вышла Пелагея Михайловна замуж после 12-и лет вдовства.
Венчались они 5 апреля 1915 г. в Христо-Рождественском соборе города Челябинска. Он находился на улице Уфимской, переименованной в улицу Кирова, недалеко от моста через реку Миасс, что в переводе с татарского означает "на, пей!". После революции этот прекрасный собор был сломан и теперь на этом месте стоит театр оперы и балета.
Фёдор Михайлович был родом с Украины, из Елизаветграда, переименованного в Кировоград. Полная родословная его неизвестна, но известна дата его рождения - 17 февраля 1870 г. и гражданское сословие - мещанин. По словам моей матери, отец рассказывал ей, что его мать служила в имении барина немца и прижила его от управляющего имением. Однако, у отца был ещё и брат Яков, от которого сохранилось старое фото. Самого Якова моя мать никогда не видела и письменной связи с ним не было. Отец тоже ничего о нём не рассказывал.
Федор Михайлович Скляренко, Елисаветград, 1887 год
В Челябинске Фёдор Михайлович работал управляющим конторы немецкой фирмы "Генрих Ланц", специализирующейся на продаже сельскохозяйственных машин. Контора находилась на главной улице Уфимской, рядом с домом банка, который после революции стал обкомом партии. Дом этот сохранился и в настоящее время в нём располагается кинотеатр.
Второй муж мамы был солидным мужчиной среднего роста, уже седеющий с залысинами в причёске. По тогдашней моде носил небольшую бородку и усы. Появившееся брюшко старательно прятал под корсет. Он был очень аккуратный и даже педантичный во всех и особенно в бумажных делах. По своему характеру он был суров и не очень-то ласков со своей женой, от которой требовал уважения, но и не обижал. Мать рассказывала, что она с ним чувствовала себя как то скованно. Она никогда его по имени не называла, а только официально обращалась - Фёдор Михайлович.
Вот несколько эпизодов, рассказанных матерью о нём.
Приезжают за нами с заимки на лошади. Фёдор Михайлович самолично осматривает ходок со всех сторон. Мажет колёса, проверяет колки, забивает гвозди. Убедившись, что телега не развалится, он садится и мы отправляемся в путь.
Приходит старьевщик - татарин и мать отдаёт ему старые брюки отца. Татарин берёт их за ошкур, смотрит внутрь и видит множество махров. Это отец сам брюки чинил так - на машинке аккуратно тачал заплату на заплату, но внутри нитки уже не обрезал. Татарин удивился и сказал: "Шорт его знай, как он штаны носил!"
Была у нас большая собака, которую выпускали на ночь охранять дом. Однажды она ночью забралась в курятник и передушила кур. Утром отец обнаружил погром и застрелил пса. Это было очень жестоко, и мать с ним даже поругалась. Мы сами были виноваты в том, что плохо закрыли курятник. Но отец сказал: "Собака теперь испорчена и будет постоянно давить наших кур и кур у квартирантов. Я её застрелю!"
В августе 1915 года отец и мать уехали в город Петропавловск, что в Северном Казахстане, и пробыли там до апреля 1916 года. Там я родилась 17 декабря 1915 года и была крещена в церкви. Крестным отцом был хозяин дома, где квартировали мои родители. Причина временного пребывания в Петропавловске видимо была связана с командировкой отца от фирмы "Генрих Ланц". В паспорте у отца были отметки полицейских управлений Москвы, Омска, Кургана и других городов.
Меня, свою дочь отец воспитывал очень строго. Мне было 2.5 года, а он требовал, чтобы я убирала за собой игрушки и не как-нибудь, а обязательно аккуратно складывала их в ящик. Как то я заигралась за воротами дома и оставила на улице своё красное пальто. Хотя пальто не потерялось, я была строго наказана. Когда мне было около 3-х лет, отец позаботился о моей будущей учёбе. Он купил тетради, карандаши и резинки - стирашки. Они были особенные, в виде плоского карандаша, внутри которого был не грифель, а резина. Стирашку точили, как карандаш ножиком.
Революция в Челябинск дошла только в 1918 году. Мой отец всегда был вне политики. Он растерялся и не знал, что предпринять. Решив эмигрировать в Америку, он стал использовать единственный свободный туда путь, а именно через Дальний Восток. Он настойчиво уговаривал мать уехать вместе с ним.
Говорил: "Большевики не простят тебе трёх сыновей - белых офицеров, и нас будут притеснять при новой власти".
Но мать сказала: "Будь, что будет, а я из своего угла никуда не уеду!"
Отец всё же решился уехать, но доехал он только до Новониколаевска, который сейчас называется Новосибирск. Там его и тормознула советская власть. Он устроился работать в счётно-финансовый отдел Губпродкома, т.е. стал сов. служащим.
В городе в это время свирепствовал сыпной тиф, отец заразился и умер в городской больнице 26 января 1920 года в возрасте 49-и лет. Перед смертью он успел написать матери письмо. Мать его прочитала мне, когда мне исполнилось лет 8-10. Как жаль, что оно не сохранилось.
Отец писал: "Я тяжело болен и чувствую, что умру. Очень высокая температура и сердце моё не выдержит. (У отца был порок сердца) Береги дочь, вырасти её и воспитай. Знаю, что тебе будет очень трудно. Высылаю в письме локон волос Зои. Я всегда его носил при себе. Прощайте мои родные.".
Мать показала и завёрнутый в пакетик завиток волос с моей головы, видимо отрезанный при отъезде в Америку.
О смерти отца матери, видимо, сообщила хозяйка квартиры, на которой он остановился в Новониколаевске. Она просила приехать и забрать его вещи и документы. Хоронили его, видимо, общим порядком от больницы.
Тогда умирало очень много народу, т.к. был повальный тиф.
Мать решается ехать со мной в далёкий сибирский город Новониколаевск, в основном, конечно, за документами отца. Мне в это время было всего 4 года. Поезд назывался "Максим Горький" и ехал он очень медленно с частыми и длительными остановками. Доехали до Новниколаевска только за 2 недели.
Я помню свою первую поездку. Мне надоело ехать и я капризничала, а мать, чтобы меня отвлечь шила мне тряпичные куклы. На обратном пути у матери украли чемодан со всем имуществом. Пропали все документы отца, в том числе свидетельство о смерти, справка с последнего места работы и всё-всё. Сохранились только военный билет и паспорт, которые лежали в другом чемодане. Военный билет был белый, т.е. освобождённый от воинской обязанности. Справка о последнем месте работы потом мне очень понадобилась.
Мать это хорошо понимала и ей пришлось сделать письменный запрос о высылке копии. Копию прислали, и это был единственный документ, подтверждающий, что отец был сов. служащим, а не эмигрантом, не дезертиром и не бандитом.
В годы смутного времени Пелагея Михайловна жила в большом, унаследованном от мужа доме, в котором было 5 комнат по улице Елькина д. 49-а.
У нее три сына: Николай, Михаил, Евгений. Они взрослые, учатся в городе Оренбурге в военном офицерском училище. Чтобы материально обеспечить жизнь сдает комнаты квартирантам с питанием. Квартиранты в основном служащие продавцами в продовольственных магазинах и рассчитываются за квартиру продуктами. Один из квартирантов Федор Михайлович Скляренко служит в немецкой фирме "Генрих Ланц", специализирующейся по продаже сельскохозяйственных машин. Он в 46 лет холостой. За него-то и вышла Пелагея Михайловна замуж после 12-и лет вдовства.
Венчались они 5 апреля 1915 г. в Христо-Рождественском соборе города Челябинска. Он находился на улице Уфимской, переименованной в улицу Кирова, недалеко от моста через реку Миасс, что в переводе с татарского означает "на, пей!". После революции этот прекрасный собор был сломан и теперь на этом месте стоит театр оперы и балета.
Фёдор Михайлович был родом с Украины, из Елизаветграда, переименованного в Кировоград. Полная родословная его неизвестна, но известна дата его рождения - 17 февраля 1870 г. и гражданское сословие - мещанин. По словам моей матери, отец рассказывал ей, что его мать служила в имении барина немца и прижила его от управляющего имением. Однако, у отца был ещё и брат Яков, от которого сохранилось старое фото. Самого Якова моя мать никогда не видела и письменной связи с ним не было. Отец тоже ничего о нём не рассказывал.
Федор Михайлович Скляренко, Елисаветград, 1887 год
В Челябинске Фёдор Михайлович работал управляющим конторы немецкой фирмы "Генрих Ланц", специализирующейся на продаже сельскохозяйственных машин. Контора находилась на главной улице Уфимской, рядом с домом банка, который после революции стал обкомом партии. Дом этот сохранился и в настоящее время в нём располагается кинотеатр.
Второй муж мамы был солидным мужчиной среднего роста, уже седеющий с залысинами в причёске. По тогдашней моде носил небольшую бородку и усы. Появившееся брюшко старательно прятал под корсет. Он был очень аккуратный и даже педантичный во всех и особенно в бумажных делах. По своему характеру он был суров и не очень-то ласков со своей женой, от которой требовал уважения, но и не обижал. Мать рассказывала, что она с ним чувствовала себя как то скованно. Она никогда его по имени не называла, а только официально обращалась - Фёдор Михайлович.
Вот несколько эпизодов, рассказанных матерью о нём.
Приезжают за нами с заимки на лошади. Фёдор Михайлович самолично осматривает ходок со всех сторон. Мажет колёса, проверяет колки, забивает гвозди. Убедившись, что телега не развалится, он садится и мы отправляемся в путь.
Приходит старьевщик - татарин и мать отдаёт ему старые брюки отца. Татарин берёт их за ошкур, смотрит внутрь и видит множество махров. Это отец сам брюки чинил так - на машинке аккуратно тачал заплату на заплату, но внутри нитки уже не обрезал. Татарин удивился и сказал: "Шорт его знай, как он штаны носил!"
Была у нас большая собака, которую выпускали на ночь охранять дом. Однажды она ночью забралась в курятник и передушила кур. Утром отец обнаружил погром и застрелил пса. Это было очень жестоко, и мать с ним даже поругалась. Мы сами были виноваты в том, что плохо закрыли курятник. Но отец сказал: "Собака теперь испорчена и будет постоянно давить наших кур и кур у квартирантов. Я её застрелю!"
В августе 1915 года отец и мать уехали в город Петропавловск, что в Северном Казахстане, и пробыли там до апреля 1916 года. Там я родилась 17 декабря 1915 года и была крещена в церкви. Крестным отцом был хозяин дома, где квартировали мои родители. Причина временного пребывания в Петропавловске видимо была связана с командировкой отца от фирмы "Генрих Ланц". В паспорте у отца были отметки полицейских управлений Москвы, Омска, Кургана и других городов.
Меня, свою дочь отец воспитывал очень строго. Мне было 2.5 года, а он требовал, чтобы я убирала за собой игрушки и не как-нибудь, а обязательно аккуратно складывала их в ящик. Как то я заигралась за воротами дома и оставила на улице своё красное пальто. Хотя пальто не потерялось, я была строго наказана. Когда мне было около 3-х лет, отец позаботился о моей будущей учёбе. Он купил тетради, карандаши и резинки - стирашки. Они были особенные, в виде плоского карандаша, внутри которого был не грифель, а резина. Стирашку точили, как карандаш ножиком.
Революция в Челябинск дошла только в 1918 году. Мой отец всегда был вне политики. Он растерялся и не знал, что предпринять. Решив эмигрировать в Америку, он стал использовать единственный свободный туда путь, а именно через Дальний Восток. Он настойчиво уговаривал мать уехать вместе с ним.
Говорил: "Большевики не простят тебе трёх сыновей - белых офицеров, и нас будут притеснять при новой власти".
Но мать сказала: "Будь, что будет, а я из своего угла никуда не уеду!"
Отец всё же решился уехать, но доехал он только до Новониколаевска, который сейчас называется Новосибирск. Там его и тормознула советская власть. Он устроился работать в счётно-финансовый отдел Губпродкома, т.е. стал сов. служащим.
В городе в это время свирепствовал сыпной тиф, отец заразился и умер в городской больнице 26 января 1920 года в возрасте 49-и лет. Перед смертью он успел написать матери письмо. Мать его прочитала мне, когда мне исполнилось лет 8-10. Как жаль, что оно не сохранилось.
Отец писал: "Я тяжело болен и чувствую, что умру. Очень высокая температура и сердце моё не выдержит. (У отца был порок сердца) Береги дочь, вырасти её и воспитай. Знаю, что тебе будет очень трудно. Высылаю в письме локон волос Зои. Я всегда его носил при себе. Прощайте мои родные.".
Мать показала и завёрнутый в пакетик завиток волос с моей головы, видимо отрезанный при отъезде в Америку.
О смерти отца матери, видимо, сообщила хозяйка квартиры, на которой он остановился в Новониколаевске. Она просила приехать и забрать его вещи и документы. Хоронили его, видимо, общим порядком от больницы.
Тогда умирало очень много народу, т.к. был повальный тиф.
Мать решается ехать со мной в далёкий сибирский город Новониколаевск, в основном, конечно, за документами отца. Мне в это время было всего 4 года. Поезд назывался "Максим Горький" и ехал он очень медленно с частыми и длительными остановками. Доехали до Новниколаевска только за 2 недели.
Я помню свою первую поездку. Мне надоело ехать и я капризничала, а мать, чтобы меня отвлечь шила мне тряпичные куклы. На обратном пути у матери украли чемодан со всем имуществом. Пропали все документы отца, в том числе свидетельство о смерти, справка с последнего места работы и всё-всё. Сохранились только военный билет и паспорт, которые лежали в другом чемодане. Военный билет был белый, т.е. освобождённый от воинской обязанности. Справка о последнем месте работы потом мне очень понадобилась.
Мать это хорошо понимала и ей пришлось сделать письменный запрос о высылке копии. Копию прислали, и это был единственный документ, подтверждающий, что отец был сов. служащим, а не эмигрантом, не дезертиром и не бандитом.
